Школа
В 1980 году я шестилеткой пошел не в первый, а в «нулевой» или подготовительный класс. Отчасти это было связано с тем, что для первоклашки я поздновато родился: учебный год начинался в сентябре, а я – октябрьский. Почему-то мало что помню о том времени. Даже на школьной фотографии, где выстроился весь «нулевой», я себя как-то не сразу узнаю.
Первая моя учительница Подольская Вера Григорьевна приходилась мне какой-то далекой родственницей, но это не мешало ей относиться ко мне, как ко всем. Да я и не ожидал к себе какого-то особого отношения – жизнь без отца не приучила меня к этому. Может быть, еще и поэтому практически ни на одной детской фотографии я не улыбаюсь.
Учиться мне нравилось. Хотя особо я никогда не старался. До сир пор помню, как Вера Григорьевна ставила мне двойки в «Прописи» за то, что я все время неправильно выводил хвостик у маленькой буквы «б». Я до сих пор ее так пишу. В целом же учился на твердое «хорошо». Ближе к 11-му стал даже отличником.
Удивительное дело – то, что я пытался учить дома, в памяти оставалось ненадолго – до ближайшей контрольной. А вот из того, что я умудрялся выучить на перемене (т.к. ждал вызова к доске), некоторые вещи я помню до сих пор.
Школу я любил. До конца каникул оставалось еще много, а меня уже тянуло в школу. Наверно, потому, что там было интересно, учителя были хорошими.
В старших классах моим классным руководителем был известный в Казахстане учитель и поэт Шалабаев Василий Амельянович. Мы жили с ним в одном селе. Во многом его уроки формировали мой взгляд на жизнь: умение все анализировать, не страшась принимать решения. Связь с ним я поддерживал даже, когда окончил школу, уехал в Россию и женился. Он всегда был внимательным ко всем, кто его окружал. Первым читателем моих подростковых стихов был именно он. В Кустанае и Сарыкольском районе до сих пор ежегодно проходят дни, посвященные его памяти. А также шахматные турниры, посвященные ему: он был известным шахматистом, одно время играл даже с самим Борисом Спасским. О Василии Амельяновиче я еще напишу как нибудь подробнее.
Хотя наша школа была сельской, но в ней было все: полный комплект замечательных учителей, оборудованный спортзал, походы на лыжах, ледовый каток, школьные трактора, свое поле, и даже компьютерный класс (это в 1990 году то!).
Многолетнего бессменного хозяйственного директора школы Мурзатаева Сулеймена Искаковича мы не просто уважали, мы его любили. Любили его уроки астрономии, всегда переходившие в интереснейшие расчеты и рассказы из жизни. Он был замечательным трудовиком, художником, шахматистом, всего себя отдавал школе. Василий Амельянович, кстати, тоже любил переводить уроки истории в уроки жизни. Но от этого астрономию или историю мы знали не хуже, а подготовка к будущей жизни благодаря им шла полным ходом. О каждом из моих учителей можно написать маленькую книжку: почти каждый из них был яркой личностью. Я благодарен им за помощь в моем становлении детства…
Класс у нас был сильным и пестрым. Сильным в смысле количества одноклассников с хорошей успеваемостью, а пестрым – по количеству ярких характеров и «кружков по интересам». Его трудно было назвать дружным, но никак не сереньким. В нем было много опекунов и опекаемых: сильный опекал слабого и они же одновременно дружили с друг с другом. В классе не было одного лидера, их было несколько.
Время показало (а прошло больше 30-ти лет), что самым преданным из всех однокласников оказался Женя Румянцев. Он до сих пор из Домодедово старается поддерживать со всеми нами связь. Те качества, какие я видел в нем еще в школе, удивительным образом сохранились в нем и поныне: доброта, гостеприимство, умение радоваться за других, вести глубокие житейские разговоры, желание защищать. Женя никогда не дружил из корысти. Были случаи, когда со мной «заводили дружбу» перед контрольной, когда у меня можно было списать. Женя так никогда не поступал.
Школа для меня была не просто отдушиной, а способом реализовать себя. Школьному времени хочется посвятить больше воспоминаний. Но пока то, что есть.
Виталий Шилов
