Записки из янтарного города

Сборы были недолги

В одном из периодических изданий увидела материал про Куршскую косу. И снимки: море, дюны, изящные растения, колышащиеся на ветру.

Сборы не были долгими, и вот мы с подругой в аэропорту Храброво, километрах в 20-ти от Калининграда. Несмотря на моросящий дождь, то затихающий, то начинающийся снова, мы, бросив сумки, отправились на остров Канта.

Философ Иммануил Кант родился в Кёниксберге и никуда отсюда не уезжал. Горожане сверяли по нему часы — он всегда в одно и то же время проходил по одним и тем же местам и улицам.

Остров Канта — удивительно светлое место со строгой архитектурой кафедрального собора, в котором нынче располагается музей Канта и органный зал.

Именно с острова Канта и началась наша шестидневная жизнь на Балтике.

Смотри, но не трогай

Как я уже говорила, в дорогу нас позвала Куршская коса: уж больно это место уникальное. Вот тебе с одной стороны Балтийское море, а прошел в обратную сторону — и уже окунаешься в воды Куршского залива. В море вода соленая, а в заливе — пресная, да к тому же и чуть теплее. И путь туда-сюда уж очень хорош. Кругом деревья, между которыми проложены дощатые дорожки. И дюны, конечно, привлекательны.

На деле оказалось немножко не так сногсшибательно. Деревянные настилы есть, и ведут они на высоту, с которой можно любоваться далями. Но ярко выраженных дюн не видно. Может таким был туристический маршрут?!

А вот море Балтийское — шумное, штормовое, с темно-зеленой волной — око звало. И когда я издалека стала здороваться с ним — оно, чтобы услышать, пригнало огромную волну и окатило меня водой с песком по самые колени.

Танцующий лес, которым так привлевают рекламы, тоже не очень выражен. Наши красные пески с деревьями, закрученными спиралью, куда живописней. Ну да, есть деревья — в основном это сосны — искривленно-изогнутые, но подходить к ним нельзя — всюду ограждения. Нельзя собирать грибы и ягоды, рвать цветы… словом, — смотри, но не трогай. Тем более, что здесь сохранились редкие растения.

 

Выжившие

Посетить Калининградский зоопарк заставила услышанная история о том, что Кёниксбергский зоопарк был лучшим в Германии. Горожане проводили там целые дни. Зверей держали не в клетках, а в вольерах, они гуляли, и на них можно было любоваться сколько угодно.

В учебниках по военной истории в разделе «Штурм Кёниксберга» есть отдельная глава, называется «Бой за зоопарк».

Его долго штурмовали. Здесь всё было залито кровью. Звери все погибли. Кроме четверых: ослика, лани, барсука и бегемота. Бегемот был тяжело ранен, и его чуть не расстреляли как фашистского прихвостня. Но какой-то генерал его увидел, и приказал не расстреливать, а кормить и лечить.

Бегемот ничего не ел, наверное, от боли или от страха. Зоотехник разыскал немецкого старичка-фельдшера. Тот осмотрел бегемота и велел поить его водкой. Ну, не в прямом смысле, просто подливать водку в молоко или воду. По два литра каждый день. Бегемот пить не хотел, но два солдата держали ему пасть, а третий лил туда эту «микстуру». После водки зверь стал есть и потихоньку-полегоньку оклемался. И даже прожил еще с десяток лет.

Нынче бегемотов в зоопарке двое. Один не хочет находиться в теплом помещении (только-только похолодало) — он стоит у двери и отчаивается. Другой заснул, лежа в воде на боку.

Все звери чистые, и никакого запаха не издают. Они ходят по огромным территориям между старинных дубов и радуют глаз.

На небольшом холме среди рододендронов и гортензий виднеется странная скульптура, похожая на Бременских музыкантов — звери стоят на спинах друг у друга. Те самые: бегемот, ослик, лань и барсук. Те самые выжившие.

Газоны нынче были зелеными, словно трава только что взошла. Деревья — яркими, будто нарисованными гуашью. Небо было голубым, летним, а жизнь — прекрасной.

Лицо города

Город Кёниксберг, когда в 1945 году уже было известно, что он будет принадлежать СССР, бомбила британская авиация, и от исторического центра практически ничего не осталось. Осталась не тронута окраина, в частности Амалиенау.

Это целый городок из двухэтажных вилл с небольшими участками, с одинаковыми по высоте ограждениями из металлических прутьев с клёпками. Когда-то они строились на одного хозяина, о чем говорят надписи на фасаде. После войны и принудительного выселения немцев в Германию, дома делили на четыре семьи и селили туда погорельцев из Смоленской, Орловской, Курской, Белгородской областей. Самые лучшие отдавались под детские сады, музыкальные школы, библиотеки. Ими они являются до сих пор.

Нынче в некогда богатом поселке ничего не сажают — просто растет трава: где-то кошеная, где-то нет. (Мне очень странно: почему бы не посадить помидоры или лук-чеснок у себя под окнами?)

В поселке остались старые дороги с гранитной брусчаткой, с хорошими поперечными уклонами для стока воды, с дорожками для велосипедистов. И абсолютным отсутствием запаха от канализационных вод. Люки поменяли несколько лет тому назад, к Чемпионату мира по футболу. Но потом довелось увидеть один старый, датированный 1935 годом.

Дома практически по всему городу построены с намеком на немецкое прошлое. Они разновеликие, с разноцветными крышами. Ровные улицы, фонтаны из-под ног. Улыбчивые люди. Юные одеты в протертые джинсы и футболки, так что не понять, девочка или мальчик перед тобой. Взрослые сплошь и рядом в шортах (пришли теплые дни). Но встречаются и дамы в шляпках и на каблучках.

В начале 2000-х появился повышенный интерес к немецкому прошлому: в названиях многих магазинов присутствует немецкое слово. Встретилась даже надпись на иностранном языке: Rosenstrabe. Меня, как человека из первого послевоенного поколения, это напрягло. Но самое большое потрясение ждало меня впереди.

Дыхание прошлого

В один из дней мы поехали с подругой на Балтийскую косу. Это узкая полоса суши, протянувшаяся между водами Балтийского моря и Калининградского залива. Половина её — в Калининградской области, а половина — в Польше.

Кто только не жил на этой земле: пруссы, шведы, немцы, французы, русские. И хранит она много тайн. Высадившись на причале, мы пошли, куда глядят глаза. И оказались у ангаров немецкого довоенного аэродрома «Нойтиф». Все постройки добротные и поэтому пугают.

Кажется, что на тебя кто-то смотрит. И ты озираешься и сжимаешься в комок. На взлетно-посадочных полосах стоят заросли облепихи, шиповника, боярышника. Но они не радуют, а добавляют напряжения. Здесь кто-то присутствует! И тут раздалось покряхтывание. Вздрогнули… и улыбнулись. Лебедь! Пара птиц подплыла к нам и стала просить угощения. Полюбовались на «сердечки», которые изобразили лебеди. Покормили зефиром (больше ничего не было) и засобирались на паром. Тут подплыл катер, из него выбрались трое верзил (один из них — рослая рыжая женщина) с металлоискателями и лопатами. Хорошо, что нам пришла пора уходить.

Земля и люди

Калининградская область по площади невелика. Протяженность с запада на восток — 205 км, с севера на юг — 108 км. Мы её всю, конечно, не объехали, но о том, что видели, расскажу. Как уже говорила, здесь никто ничего не сажает, хотя климат для земледелия хороший: влага и солнце. Поля ни одного не видела, зато видела небольшую плантацию капусты. Она темно-зеленая и похожа на кормовую. Много яблоневых садов, и они усыпаны яблоками. Однако сады все в траве, и яблоки никто не срывает. Смотрела и удивлялась.

Из цветов почти не встретишь петунию, зато кусты гортензии растут сами по себе. Нет привычной нам астры, ноготков, касмеи. Пейзаж для нашего глаза необычный.

Наша еда

Что интересного и необычного можно попробовать на Балтике? Строганину из рыбы, литовский холодный борщ «Шалтибарщяй», шашлык из угря, кёниксбергские клопсы. Всего попробовать не удалось, но отведали мы жареного судака, тунца, обжаренную в кляре треску и клопсы. С первыми тремя понятно, а клопсы оказались обычными мясными тефтелями в сливочном соусе с шампиньонами. Правда, вкусными.

К слову, мясная продукция вся хорошего качества. Известная нам фирма «Мираторг» — местная, калининградская. Вкусное мороженое и облепиховый чай — его продают всюду. Чай терпкий, насыщенный, в меру сладкий. Замечательная и выпечка: штрудели, ромовые бабы, бретцели. А марципан, которым славится Калининград! То там, то сям стоят марципановые домики, где можно купить это замечательное лакомство.

Марципан — это кондитерское изделие из тертого миндаля, который замешивают с розовой водой и сахарной пудрой. Особенность местного марципана в том, что его даже запекают до образования румяной корочки.

Цены на марципан достаточно высоки, но как хочется привезти домой вкусный сувенир!

Сила искусства

В первый же день пошли на органный концерт в кафедральный собор. Концерт проходит трижды в день, но зал все равно полон, и у дверей остаются огорченные люди, те, что не попали.

Мы сели на скамейки, и «Токата ре минор» Баха просто свалилась на голову с высоты, заставляя волноваться, переживать, восхищаться и тосковать. Звучали также Вивальди и Таривердиев. Домой шли притихшие и думали каждый о своем.

А вот театрализованное музыкальное представление «Пер Гюнт» по мотивам произведения Генриха Ибсена, которое проходило в руинах замка 13 века, просто потрясло.

На территории Калининградской области частично сохранилось немало старинных замков. В Бранденбурге в том числе. Там и звучала классическая музыка в исполнении симфонического оркестра и восхитительное меццо-сопрано Анаит Мкртчан. Её голос в древних стенах звучал пронзительно, и мы, зрители, что сидели под моросящим небом, даже не шелохнулись.

Фаер-шоу, которым завершился праздник, всем понравилось. Это был тяжелый рок и молодые стремительные люди с факелами. А в моем сердце всё пела прекрасная Сольвейг…

Янтарный край

В день отъезда (самолет был ночью) мы просто бродили по городу, стараясь охватить взглядом красоту. И свинцовые воды реки Преголя, где стоит прекрасный город Калининград. И бесконечные аллеи каштанов, лип и дубов. И стильные магазинчики-лавочки со смешными названиями: «Тётка Фишер», «Эти дяди», «Большой рот», чтобы оставить всё это в своем сердце. Как в ладошке — кусочек янтаря: загадочного и теплого.

Зоя Соколова

Фото Любови Попукаловой