Взгляд

Не знаю, кому пришло в голову поселить только что освободившегося из заключения в дом к чужому человеку-алкоголику. Сутки они прожили, ведя неспешные мужские разговоры под бутылочку.

Тут вижу: сидит горемыка на кирпичах у чужого дома и сумка рядом стоит. Сходила — вернулась: сидит. Принесла воды и еды. «Где хозяин?» — спрашиваю. Сиделец пожал плечами и только сейчас поднял на меня глаза. Они были темными, без блеска и интереса. Без надежды и просьбы о помощи. Без веры, что можно как-то изменить ситуацию. И даже как-будто прощающие меня за бездействие.

Следующее утро скиталец тоже встретил на камушках. Он был нахохлен и мокр: ночью шел дождь. Я вызвала такси и отправила его по промямленному адресу. Всё?! Не тут-то было.

Ближе к вечеру соседи пригласили на пруд близ Нижних Коробков. Теплая вода, песок и… собака на берегу. Настолько отощавшая, что, съев кусок хлеба, она прилегла в траву — устала. Светло-серо-бежевая, молодая русская борзая. Потерянная, брошенная?

Она не жалась к ногам, не клянчила, не унижалась. Только почему-то выбрав меня, подошла и подняла глаза. Они были такими же, как у того странника: немигающими, всепонимающими и без искры надежды. Поняв, что помощь от меня не придет — у меня уже есть пёс, — она отошла и затерялась в траве. Только один раз дрогнула: когда машина стала отъезжать, собака побежала следом, ускоряя бег.

Я боялась оглянуться, будто пригвожденная к сиденью: мой затылок жёг взгляд. Взгляд брошенного существа.

Зоя Соколова