Отец

Сразу скажу: за всю свою журналисткую практику, да и всю свою жизнь я не видела такого отца, который бился бы за свою дочь столь неистово. За внебрачную дочь. За такую больную, что и не находились слова утешения.

«Эта связь была случайной, — говорил мне он в своем исповедальном рассказе, — И когда молодая женщина предъявила мне новорожденного ребенка, я не смог отвести глаз: в ее руках словно был я, только совсем маленький. Я полюбил малышку сразу…».

Разбирательства были бесконечными. И в районном масштабе, и в областном. Пьющей мамаше девочка хоть и не была нужна, но закон ее права ставил выше отцовских.

Те годы, когда дочка жила с отцом, были самыми счастливыми для обоих. Отец хоть и возил ребенка по всем клиникам Волгограда и Москвы, но нигде не оставлял ее одну — он ночевал в коридоре около двери в ее палату.

Однажды они возвратились окрыленными: столичный светила сказал, что девочка перерастет и станет здоровой. А пока отец носился с дочкой, предугадывая ее настроение и состояние.

Он варил ей макароны, которые любил и сам, стирал одежду, расчесывал густые волосы, читал на ночь сказки и учил честности и доброте. В общем заботился о ней так, что не каждой матери удается.

Девочка выросла, выздоровела и в ней проснулись дрянные материнские гены. Дочка отреклась от отца и переметнулась к матери. Отец расстраивался и, завидев меня в городе, вопрошал: «Почему так? Чего ей не хватало?». И, чтобы задобрить дочку, стал ездить на заработки в столицу и привозить немалые деньги.

…И вот его хоронят под государственным флагом. Мне очень стыдно, что я избегала потерянного отца и не хотела слушать бесконечные рассказы о его драгоценной дочке. Теперь мне очень жаль, что я не увижу больше тебя, Олег Валентинович…

 

Зоя Соколова