Курочка Шурочка
Мамина любовь
Совсем недавно мы отметили День матери. И мне подумалось, что стоит рассказать о материнской любви братьев наших меньших.
Недавно, будучи на острове Ольхон, видела умилительную картину. Семья лошадей (они там есть и дикие) — мама и папа — любовались своим жеребеночком. Он, уже большой, можно сказать, подросток, валялся на земле и дрыгал ногами, переворачиваясь с боку на бок. А они, склонив головы, неотрывно глядели на него. И было видно, как им хорошо вместе.
А эта история давняя. Но она такая пронзительная, что вспоминается часто. Особенно тогда, когда речь идет о нерадивых матерях.
Одним холодным февральским днем в нашем доме произошло несчастье, и дом покинули. И надо же было такому случиться, что в эти дни кошка принесла котят. Она сделала гнездо в шкафу среди тряпок. Холодно, Она перенесла котят на кровать и прикрыла их собой. Все равно холодно! Так два дня носила кошка свою драгоценную ношу. Будучи без еды и питья.
И тут, на ее счастье, приехали мы с папанькой. Затопили печку, загремели кастрюлями. Управившись и угревшись, улеглись по своим спальным местам. Вижу — бежит ко мне кошка и держит в зубах котенка. Принесла, уложила его к моему животу. Побежала за следующим. И так всех четверых прислонила ко мне. Сама тоже легла «лицом» ко мне, чтобы котятам было уютно между нашими теплыми животами. И котишки, слепые и голые, двух дней от роду, замурлыкали от счастья, поскрипывая и покряхтывая.
Эта же кошка, когда серьезно заболел мой отец, приносила ему на подушку своих маленьких котяток. Укладывала у его лица и любовалась. Потом, решив, что сеанс окончен, уносила. Такая вот кошка была у нас. Сердечная и самоотверженная.
Мы можем назвать это инстинктом. Но инстинкт — это что-то глубинное, что велит продолжать свой род. А любовь… Она дана свыше.
Шурочка
Когда я купила молодых курочек, старые куры отнеслись к ним с неприязнью. Да такой, что бедных молодок приходилось носить на руках из спального места и вечером доставлять их обратно.
День ношу, неделю, месяц, второй. На руках они ведут себя спокойно, с достоинством. И так им полюбилось мое ношение, что они во время перехода заигрывали со мной: трогали клювами серьги и что-то лепетали. Особенно нежной оказалась одна — ее я называла ласково Курочкой. И тут вспомнилась мне одна история, произошедшая в семье подруги.
Отец моей подруги был человеком интеллегентным и работал учителем в сельской школе. Мать была строгой — она нигде не работала и вела семейные и хозяйственные дела. В хозяйстве имелась птица, куры в том числе. А среди них самой неказистой и слабенькой слыла одна курочка. Звали ее Шурой. Шура без конца поносила и выглядела неопрятной. Отец, жалостливый человек, выносил из дома кружку теплой воды, мочил тряпочку и обтирал бедолагу. Та от участия слабела и задремывала у ног хозяина. Жена его, повторюсь, будучи очень строгой, выходила на крылечко, заставала трогательную картину и стыдила мужа, рекомендуя ему заняться делом. Тот вскидывал на нее глаза и просил: «Тише! Шурочка спит…»
Вспомнив эту трогательную историю, самую настойчивую курочку, которая так и просится на руки, я нарекла Шурочкой. Она не возражает.
Зоя Соколова
