Пока все счастливы
Эта фотография, которой поболее семидесяти лет, мне очень дорога. На ней снята вся моя семья.
За окном – Сибирь, куда прямо с фронта отец привез молодую жену, мою маму. Но не отец и не мама на фото самые главные – главная Прасковья Ефимовна, папанькина мать. Она строгая, неподкупная и характерная. Именно она отвечала в семье за приготовление пищи – молодую сноху она к печке не допускала. Варила всегда одни щи, которые томила до розового цвета в русской печи. Картошка и капуста закладывалась в кастрюлю вместе с мясом и к концу варки превращалась в однородную массу нестерпимой вкусноты. Если бабушка сердилась – она, в назидание, не готовила вообще и тогда семья ела картошку в мундире. Бабушка шла дальше: она ела хлеб, запивала его водой и все это она проделывала, сидя на высоком крылечке. Чтобы все видели, как она страдает.
За спиной Прасковьи Ефимовны – внучка Валя. Она от старшей дочери, то есть для отца – она племянница. Раньше было принято брать в семью племянников и выводить их в люди. Из семьи отца Валя вышла замуж за ссыльного в Сибирь латыша и уехала с ним в Ригу, откуда тот был родом. Там родила дочку Любу и сына Витю. Девочку она назвала по имени мамы, с которой была очень дружна, а мальчика – в честь горячо любимого маленького Вити.
Почти трехлетний Витя сидит около отца с гармошкой. Красивый и веселый, он ничего не знает о своей судьбе, о которой знаю я. Витя не ведает, что окончив школу и училище, попадет на воинскую службу. В том числе и в Семипалатинск. Из-за чего он никогда не создаст семьи.
Довольный отец сидит рядом. Он тоже не знает, что через пару-тройку лет, собрав скарб в сундук, скрутив в жгут ковер, который висит у всех за спиной, взяв жену и детей, он поедет в Сталинградскую область, и в конце концов остановится в Котово.
Немного отстраненная мама держит на руках маленького Толю. Она не знает, что проживет очень сложную и короткую жизнь. Как не знает и того, что милый кареглазый мальчишка, что сидит у нее на коленях, станет изгоем. Что в 14-летней возрасте он вместе с друзьями угонит государственный «газик» и доедет аж до Коростино. После чего самый гуманный суд в мире отправит всех четверых по разным детским колониям. Которые станут стартом всей их дальнейшей жизни. Анатолий бывал виноват, бывал и не виноват, но клеймо зэка окажется не стираемым. Ему выбивали зубы, его травили обученными собаками…
И, конечно же, никто из них не знает, что через пять лет на белый свет приду я. Чтобы сначала вырасти, потом мирить всех, а затем – хоронить. Сначала маму, потом отца, затем Виктора. На днях вот похоронила последнего, Анатолия…
…И хорошо, что они еще ничего не знают! Пусть подольше побудут счастливыми.
Зоя Соколова.
